2011-02-15 Мордаунт Юрий

РЕВОТЮК МАРИНА АНТОНОВНА И ЕРЕМИЧСКИЙ ПОЭТ СТЕФАН ФЁДОРОВИЧ СЕМЕНЮК
Ревотюк Марина Антоновна родилась в деревне Луцевичи Кобринского уезда Гродненской губернии в семье отца Ревотюк Антона и матери Ревотюк Феодоры.
После того, как в 1910-1912 годах её сестра Екатерина Антоновна (1895 г.р.) вышла замуж за Боярчук Константина Васильевича и переехала на жительство в деревню Ерёмичи, то Марина Антоновна часто приходила к ней в гости.
04 июля 1926 года Марина стала крёстной матерью Анастасии, второй дочери своей сестры Екатерины Антоновны.
Возможно, частые визиты в Ерёмичи и послужили причиной знакомства Марины с местным Ерёмичским поэтом Стефаном Фёдоровичем Семенюком.
«Ён валодаў паэтычным дарам.
Вельмі сціплыя, фрагментарный звесткі пра асобу і лес Стафана Фёдаравіча Семенюка, які нарадзіўся 03 снежня 1895 г. у в. Яромічы Кобрынскага раёна. Найбольш поўна яны захаваліся ў памяці сваякоў і аднавяскоўцаў ды ў нямногіх, цудам уцалелых вершах.
На здымку, якому 75 гадоў: юнак-мат¬рос, спакойны выраз прыгожага твару, чорныя ленты з якарамі нібыта напаказ спадаюць з левага пляча, да жалезнага крыжа дакранаецца рука. На адвароце роўным почыркам, які легка чытаецца, напісана: «Севастопаль, 5 чэрвеня 1916 года. На памяць бацькам і сястры. Асобнай роты службы сувязі матрос 2-й ст. Стафан Семянюк». 1-я сусветная вайна ў разгары. Запушчана ў дзеянне беспакараная сіла зброі для забойства людзей, а тут, на здымку, пяшчотна-ласкавыя, дабром і надзеяй напоўненыя радкі:
Здравствуй, батюшка!
Здравствуй, матушка
И сестра моя — Жизни подруга.
В знак любви моей
К вам, родимые,
Посылаю вам
Эту карточку.
Счастью вашему
И спокойствию
По любви своей
Не нарадуюсь,
Хоть довольствуюсь
Положением
Я своим пока,
Но и радуюсь,
Что и вы, мои
Вы родимые,
Не оставлены
Царской милостью,
И могу сказать
До свидания...
Бацькі матроса-паэта разам з іншымі сялянамі пакінулі родныя мясціны ў сувязі з хуткім прасоўваннем фронту на ўсход і на правах бежанцаў знайшлі прытулак у Стаўрапольскім краі. З царскай ласкі бежанцы атрымлівалі значную па тым галодным часе дапамогу.
На флоцкую службу прызываўся Стафан Семянюк ва умовах царскай імперыі, а вярнуўся на сваю Кобрыншчыну, калі ўжо ўсталявалася панаванне Польшчы. Усіх клікаў дадому мілы сэрцу і душы палескі край. Збяднелы за вайну сялянскі люд вяртаўся з бежанцаў у родныя сёлы. Адчынялі забітыя вокны сваіх хат, прыступалі да апрацоўкі зямлі-карміцелькі, парослай лазой, бярэзнікам ды пустазеллем. Перарванае жыццё адраджалася, ствараліся новыя сем'і. Былы чарнаморскі мат¬рос Стафан Семянюк ажаніўся з дзяўчынай-аднавяскоўкай Пелагеяй Каштальянчык, якая вярнулася з бежанства. Там яна працавала на парахавым заводзе, дзе ўмовы працы былі шкодныя для здароўя і, як мяр-куюць, прывезла з сабой невылечную тады хваробу — сухоты.
Ад кароткага шлюбу нарадзіліся двое дзяцей — сын Віталь, у далейшым удзельнік Вялікай Айчыннай вайны, вызваляў Польшчу ад гітлераўскіх акупантаў і быў паранены першы раз, а другі раз — пры ўзяцці Кенігсберга, стаў інвалідам 2-й тру¬пы; і дачка Надзея, па мужу Яроміна, за¬раз жыве ў бацькоўскай сядзібе ў Яромічах. Усяго дзевяць гадоў было Віталю, калі маладым яшчэ памёр бацька. Што запомніў хлопчык пра бацьку-паэта?
Ён памятае, як бацька ў клуні на таку спраўна малаціў цэпам снапы, час ад часу рабіў перадышку, усаджваўся, нешта напружана абдумваў і запісваў. Памятае яшчэ, як збіраліся ў хаце сябры бацькі, і ён чытаў свае вершы, часта суправаджаючы паказам сваіх сатырычных малюнкаў. Было мнага¬людна, весела і запамінальна. Калі падрос, то даведаўся, што бацькавы вершы, перапісаныя ад рукі, разыходзіліся па ўсёй вёсцы, траплялі ў навакольныя вёскі Стрыі, Мінянка, Гарыздрычы, Астромічы, і хто ведае куды яшчэ.
Невядома, што абуджала ў Стафане Семенюку, што жывіла ў ім імкненне да паэтычнага слова. Нялёгкія ўмовы сялянскага жыцця? Нацыянальны ўціск? Сацыяльная несправядлівасць? Ці ўсё разам узятае? Вядома толькі, што Стафана цягнула да ведаў. Ён гэта адчуваў, бо што магла даць яму сельская школа пры цару, што яна магла даць пры Польшчы? Невыпадкова ён адразу пайшоў вучыцца, калі пры Яроміцкай сельскай школе адкрыліся кур¬сы для дарослых, якія вяла настаўніца-полька Фяліцыя Цібароўская. Курсанты вучыліся, горача спрачаліся — і паміж сабой, і са сваёй настаўніцай.
Як і ўсе навокал, здабываючы ў поце надзённы хлеб, Стафан Семянюк адгукаўся ў сваіх вершах на розныя праявы сялянскай рэчаіснасці («Лёс», «Падзяка», «Доля сялянства» і інш.). Ва умовах міжваеннай Польшчы наўрад ці мог што-небудзь апублікаваць сялянскі паэт-самавучка з апалячанага Палесся, хоць выключаць такую магчымасць наогул няма падстаў.
У цяжкі час жыў Стафан Семянюк, але яшчэ цяжэйшы выпаў яму лёс. Рана памерла жонка Пелагея, пакінуўшы дваіх дзяцей. Аднак без гаспадыні немагчымы сялянскі дом, гаспадарка, і малады ўдавец ажаніўся з дзяўчынай Марынай Равацюк з в. Луцэвічы, што каля Кобрына. Ад іх шлюбу ў 1929 г. нарадзілася дачка Антаніна (цяпер пражывае ў Ніжнім Ноўгарадзе, Расія). Але і ёй, Марыне, таксама наканавана было рана пайсці з гэтага свету ад той невылечнай тады хваробы — сухотаў. А потым, 17 мая 1931 г., на 36-м годзе жыцця памёр і Стафан Семянюк. Рана згас паэтычны дар, які так і не змог разгарнуцца ў поўную сілу. А. Сушчук.

З вершаў С. Семенюка
ПАДЗЯКА
Посылали мы в краиши,
Мачушыни диты,
Лыст до пана инспэктора
В Кобринським повити:
«Вам, ясновельможный пане.
Пане инспэкторэ,
Шлэм подяку за «баданне»
И за иншэ горэ.
Вам, а нэ кому другому,
Выпало на долю
Граты в тэмряви полиський
Езуитську ролю.
Добрэ вы сэлян «бадалы»,
Добра ролю гралы,
Бо всих добро обдурылы,
Всих пэрэлякалы,
Що богато пидпысало
Паньски протоколы,
Нибы нэ вкраинську мову
Просымо в своий школи.
«Добрэ» то було «баданне»
(«Добрэ» вашэ сэрцэ!)»
Як за пидпыс в протоколи
Люд лэтив за двэрци.
Того й дякуємо щиро,
А як мало щього,
То помолымо за пана
Господа святого:
«Святый божэ, святый крипкый
И бэзсмэртный творчэ,
Нэ тримай в овэчий шкури
Сэрцэ його вовчэ.
Выпусты його на волю,
Хай воно полынэ,
Хай його в пэкэльний брами
Сам люцыпэр стринэ».
А чы будэ другый липшый,
Нэ турбуйтэсь, людэ:
Як нэ липшый, то напэвно
Гиршого нэ будэ.
ЛЁС СЯЛЯНСТВА
Працюй, як вил, мовчы, як камінь,
Остатний гриш нэсы панам,
Тэрпы нужду, дывысь на нэбо,
Бо шчастя й правда тилькы там.
Платы, дэ скажуць, нэ пытайся,
Чы на цим свити правда е;
Тут лыхо всэ. Умрэш — на нэби
Там правда й щасця всэ твое.
А щоб нэ стратыты по смэрти
Того блажэнства та красы —
Давай, нэбожэ, а натомисть
Сам ты ничого нэ просы.
Чы ж вси тэрплять, дають, працюють,
Надиючысь на нэбо-рай? —
Про тэ тоби нэ вильно знаты,
Про тэ никого нэ пытай».
[Памяць: Гiст.-дакум. хронiка Кобрынскага раёна. – Мiнск.: БЕЛТА, 2002. - С. 118-119].
К вышесказанному добавлю некоторую дополнительную информацию.
Во-первых, Марина Антоновна умерла от туберкулеза (или, как ранее называли – сухоты) позже заразившего её мужа Стефана (Пелагея→Стефан→Мария), где-то в 1938 году, и, во-вторых, была вторично в сожительстве с неким Булиным. У них родился сын, который всю войну прожил в доме тёти Боярчук Екатерины Антоновны, в то время как отец воевал в партизанском отряде.
8-ми летний племянник Екатерины оказался ребенком с “характером”, ему не нравилось, что Екатерина не потакает всем его капризам, ставя под одну планку со своими собственными детьми, на что пожаловался отцу-партизану, который пришёл в дом к кормительнице и с ружья начал стрелять над её головой в стену, угрожая, мол, впредь исполняйте все желания моего сына, а то поплатитесь.
После окончания войны бывший партизан забрал ребёнка и уехал, о них никто никогда более не слышал.
ответить

2010-02-25 Мордаунт Юрий

БИОГРАФИЯ ТИМОШУК АНАСТАСИИ КОНСТАНТИНОВНЫ

Тимошук Анастасия Константиновна (Боярчук – девичья фамилия) родилась в деревне Ерёмичи Полесского воеводства Кобринского повета 19 июня 1926 года в семье Боярчук Константина Васильевича и Боярчук Екатерины Антоновны. Знак зодиака – Близнецы, год Тигра.
04 июля 1926 года была окрещена, как и отец, в Буховичской церкви Покрова Пресвятой Богородицы (являлась 23-им по счёту ребенком женского пола, принявшим крещение за текущий год по приходу).
Крестным отцом Анастасии стал солтыс (ст. польское – szołtys, от немецкого – schultheise – сельский староста в Великом княжестве Литовском, феодальной и буржуазной Польше) деревни Ерёмичи Давидюк Стефан Филиппович, крестной матерью – родная сестра Екатерины Антоновны из деревни Луцевичи Ревотюк Марина Антоновна (умерла от туберкулеза до начала ВОВ). Таинство Крещения совершал протоиерей Владимир Забельский с псаломщиком Геннадием Забельским [Национальный исторический архив Беларуси: ф. 136, оп. 54, д. 397, лл. 21 об. - 22].
У Анастасии Константиновны были старшие брат Степа и сестра Лена, но выжить удалось только ей и её старшей сестре Прузе (после замужества - Давидюк). Степа и Лена умерли в ДЕТСТВЕ, ещё до рождения Анастасии.
Боярчук Анастасия до Великой Отечественной войны успела закончить только шесть классов школы. Она сначала училась в Польской школе. После присоединения в 1939 году Западной Беларуси к БССР, продолжила учёбу в советской школе.
В польской школе углубленно изучали религию, перед занятиями была обязательной молитва: “Дух святой, который освещает сердце и мысли наши, дай нам охоты и помощи, чтобы наука наша была нам в пользу нашу через господа Бога нашего. Аминь”. Учебные занятия проводились строго на польском языке. По религии урок вёл ксендз.
За непослушание к детям применялось такое наказание: нарушивший дисциплину ученик ложил на парту руки, а педагог длинной линейкой бил по тыльной стороне кистей, что было очень больно, а ребенок не имел права их убрать, иначе количество ударов увеличивалось.
Учителя-общепредметники учили, что человек произошел от Адама и Евы. Когда пришла советская власть, эти же учителя стали учить, что человек произошел от обезьяны. Дети смеялись и задавали вопросы, почему раньше учителя утверждали одно, а теперь другое. Ответ был: “Время такое”. А про себя наставники говорили: “Как нам теперь смотреть в глаза детям. Сначала учили одному, а теперь учим совсем другому”. Многие педагоги именно по этой причине прекратили свою преподавательскую деятельности или же перешли в другие школы.
Анастасия Константиновна была послушной и хорошей ученицей, закончила 6 классов, а дальше учиться не позволили время и средства, но об этом позже.
История о пастушке. Эта история случилась до войны, когда Анастасии было около 10 лет.
Семье Константина Васильевича и Екатерины Антоновны был нужен на сезон пастушек для коров. И вот, Екатерина Антоновна и её знакомый из деревни Минянка поехали на конной повозке в деревню Дивин искать пастухов. В этой деревне, а также в соседних деревнях, в том числе и в Леликово, люди жили очень бедно, к тому же имели много детей. Как только местное население узнало, что приехали выбирать пастушков, родители подвели к повозке около 30 детей. Люди с криками и в слезах просили: “Возьми моего”. Плата за сезон (около 4 месяцев) составляла три пуда (один пуд равен 16 кг) зерна.
К Екатерине подошел один мужчина с тремя детьми и сказал: “Мне ничего не надо, отдаю их так, только кормите и не обижайте”. Екатерина Константиновна взяла себе одного мальчика, ее сосед – второго.
Очень худого ребенка привезли домой. Некоторое время Константин Васильевич по утрам сам пас коровы за мальчика.
Со временем мальчик поправился и от радости запел песни.
Когда сезон подошел к концу, за мальчиком пешком пришел отец (около 40 км). Пастушек очень сильно плакал и не хотел уезжать.
Константин Васильевич дал отцу мальчика сверх трех положенных пудов зерна много одежды и сала.

Когда Анастасии было лет 10 или 11, она под стрихой (скат крыши) дома в Ерёмичах спрятала обычное медное колечко. Шло время, Боярчук Анастасия его не трогала. Колечко мирно лежало себе в “тайнике”.

В 1941 году у Прузи, старшей сестры Анастасии, родился сын Гена, и вскоре началась Отечественная война. Как-то накануне одного из многочисленных тяжелых дней 1942 года Прузя отправилась к родственникам в соседнюю деревню. А маленького Гену оставила дома на сестру и маму.
На следующий день в деревню Ерёмичи ворвались немцы. Они ходили по домам и собирали молодых людей для работ в Германии.
Когда два немца вошли в дом Анастасии Константиновны, то увидели у неё на руках маленького ребенка. Матерей с маленькими детьми немцы в 1942 году ещё не разлучали, пока не получили “каши” от партизан и не озверели в 1943 году.
Вот фашисты спрашивают: “Чей это ребенок?”. Анастасия ответила: “Мой”. Но тут вмешалась испуганная и растерянная Екатерина: “Это ребенок не её, а старшей сестры Прузи, которая сейчас в другой деревне”. Фашисты ребенка отдали Екатерине, а Анастасию увели за собой. Если бы не вмешательство Екатерины, то младшая дочь осталась бы дома.
Я спрашивал у Насти, почему Екатерина сказала немцам о Прузе. Та ответила: «Екатерина была испугана и растеряна, боялась, что в Германию уведут Прузю, и ребенок останется сиротой. Наверное, уже позже поняла, что сглупила. Может, это и к лучшему. В деревнях с 1943 года бесчинствовали партизаны. Убивали местных жителей, насиловали незамужних девушек. Моего отца Константина так избили, что сломали руку, после чего он долго болел. Возможно, правду говорят: “Что ни делается, всё к лучшему”».
Анастасию Константиновну и других молодых людей увезли на машине в Кобрин. Там посадили в переполненный товарный эшелон и через Брест повезли в Германию.
Всего с Кобринского района в Германию было вывезено, если верить документам, 1397 человек, из них вернулось домой 976 человек [“Памяць: Гiст.-дакум. хронiка Кобрынскага раёна. – Мн.: БЕЛТА, 2002. - С. 165”].
В книге “Памяць: Гiст.-дакум. хронiка Кобрынскага раёна. – Мiнск.: БЕЛТА, 2002. - С. 165” указано: по Ерёмичскому сельсовету вывезено в Германию 222 человека, з их вернулись домой 176 человек. А вот в архивной выписке из обобщенных сведений о жертвах немецко-фашистских злодеяний по Еремичскому сельскому Совету [Зональный государственный архив в г. Кобрине, ул. Советская, 129/1; основание: ф. 4, оп.1, д.1а, л.1] отмечено, что угнано в немецкое рабство 98 мужчин и 61 женщина – итого 159 человек. Как видим, “великие” архивисты и историки Кобринщины путаются в цифрах. Но, как бы там ни было, одна из них – Боярчук Анастасия.
Боярчук Анастасия работала на гестаповца Клода Бенда в деревне Оберлихтенау Ляубенского района. «Гестапо: нем. Geheime Staatspolizei — (Гехаймештатсполицай) - гешта́по) — тайная государственная полиция Третьего рейха в 1933-1945 годах. Организационно входила в состав Министерства внутренних дел Германии. Вела преследование инакомыслящих, недовольных и противников нацистского режима. Обладая широкими полномочиями, являлась важнейшим инструментом проведения карательной политики, как в самой Германии, так и на оккупированных территориях. Гестапо занималось расследованиями деятельности всех враждебных режиму сил, при этом деятельность гестапо была выведена из-под надзора административных судов, в которых обычно обжаловались действия государственных органов. В то же время Гестапо обладало правом превентивного ареста (нем. Schutzhaft) — заключения в тюрьму или концентрационный лагерь без судебного решения» [http://ru.wikipedia.org/wiki].
Деревня Оберлихтенау находилась недалеко от границы с Чехословакией (около 15 км).
Хозяйку звали Крейд Бенд. У них были дети: дочь Зифрид (5-6 лет) и сын Экад, а также дочь грудного возраста Элемоника.
Девушка-узник жила и работала вместе с остальными пленными, со многими из них подружилась: поляк Мегат, полячка Эльза, украинка Аня Черныш с Житомирской области. Поляк Мегат уехал на заработки в Германию ещё до войны и работал на Клода Бенда. После поражения Польши в 1939 году Мегат оказался уже не гастробайтером, а пленным, и работал за гроши. Он считался среди пленных самым сведущим в имении, отлично знал немецкий язык и обучал ему остальных узников.
Анастасия доила в день до 30 коров. После нескольких дней такого доения руки покрылись мозолями и сильно болели. Также приходилось доить овец, ухаживать за свиньями, собирать ягоды в лесу. Одним словом, девушка выполняла всю сельскохозяйственную работу. Кормили ее, по ее же словам, средне. В-основном давали картошку в мундирах, по праздникам – мясо. Немецкий язык учила по немецко-польскому словарю, который был у поляка Мегата.
Всем рабочим выдавали одинаковую одежду, но на груди у русских, белорусов и украинцев была эмблема с надписью “OST”. Такая эмблема была и у Анастасии Константиновны. Что она значала, Анастасия до смерти так и не осознавала. Может, это и к лучшему. «Ostarbeiter — рабочие с востока. Так назывались в гитлеровской Германии мужчины и женщины из СССР, мобилизованные на работу в промышленности и в сельском хозяйстве, главным образом, в Германии, но отчасти и в других оккупированных странах. Они носили на груди матерчатый голубой четырехугольник с белыми буквами OST. План «Ост» (нем. Generalplan Ost) — план немецкого правительства Третьего рейха по «освобождению жизненного пространства» (Lebensraum) для немцев и других «германских народов», предусматривавший массовые этнические чистки населения Восточной Европы. План был разработан в 1941 г. Главным управлением имперской безопасности и представлен 28 мая 1942 г. сотрудником Управления штаба имперского комиссара по вопросам консолидации германского народа, оберфюрером СС Мейером-Хетлингом под наименованием «Генеральный план Ост — основы правовой, экономической и территориальной структуры Востока» [http://ru.wikipedia.org/wiki].
Ботинки у Анастасии Константиновны были на деревянных подошвах и назывались “гольцшуры”.
Хозяин приказывал пленным на немецком языке. Если кто-нибудь не понимал его, то гестапо очень злился, поэтому все отвечали “Jа, Jа”, даже если и не понимали, с надеждой, что потом разберутся.
Однажды хозяин приказал Анастасии идти на чердак и насыпать в мешок зерно. Она догадалась только, что идти нужно на чердак и, поднявшись наверх, стала думать, что же ей делать дальше. Гестапо, заждавшись, пошёл посмотреть. Увидев девушку, стоящую без работы, сильно схватил её рукой за шею и толкнул лицом в зерно. Анастасия Константиновна вспоминает, что она после этого долго не могла поворачивать голову от боли.
Анастасии Константиновне запомнилось, как фрицы, здороваясь за руку с приятелями, или же находясь за обеденным столом, производили флатуленцию, после чего, перезираясь, дружно смеялись.
Однажды в деревню Ляубендорф приехал цирк. Пленным полякам, носившим на груди эмблему с буквой “Р” было разрешено сходить в цирк. А вот белорусам, украинцам и русским, носившим эмблему с буквами “OST”, идти в цирк строго запретили.
Боярчук Анастасия рискнула обхитрить фрицев. Она срезала эмблему “OST”, быстренько нашила эмблему “Р” и отправилась в цирк (польским языком девушка владела великолепно). Юной пленнице в цирке очень понравилось. По возвращении к хозяину-гестаповцу уловка раскрыта не была, и девушка не понесла наказания.
По соседству с Анастасией в соседней деревне работала на другого хозяина её землячка. На выходные узницу иногда отпускали сходить к ней в гости. Вдали от родного очага две девушки сроднились, как сестры.
В летний период Анастасию с другими пленными хозяйка отправляла в лес по ягоды и грибы. Наверное, это было лучшее времяпрепровождение на лоне природы. Вечером с полным ведерком девушка с подругами возвращалась в деревню.
Когда у Анастасии появилось болезненное образование на плече от долгого ношения кошей, к ней вызвали врача (!) из деревни Гайсдорф, который выписал освобождение от работ на 3 дня. Но так как состояние больной оставалось неудовлетворительное, то по истечении срока продлил больничный ещё на два дня.
Грудной ребенок Элемоника очень сильно привязалась к девушке, они даже ели с одной миски, на что злились как её родители, так и пленные, говоря “Приютила фрица”, а Анастасия отвечала “Ребёнок же ни в чем не повинен”.
Годы в плену шли долго. Через некоторое время Клод Бенд ушёл на фронт. Его после этого никто больше не видел.
Под конец войны союзные войска часто бомбили деревню Оберлихтенау. Во время первой бомбардировки Анастасия не осознавала всей серьезности бомбежки, и в то время, когда немцы прятались, продолжала мыть посуду. А немцы ей кричали: “Liegen, Nacia, Liegen”. Одна из этих бомб упала в сарай, стоявший недалеко от дома, и он вспыхнул, как спичка.
Однажды началась очередная бомбардировка. Прилетели русские бомбардировщики. До окончания войны оставались считанные дни. Немцы в спешке убегали, убегала и хозяйка с детьми. Пленные тоже начали бежать, но немецкие солдаты их остановили и закрыли в большом хлеву, где те в испуге принялись кричать и плакать. В этом хлеву была и Анастасия. Зачем их туда загнали, девушка не знает. После окончания бомбежки пленным кто-то открыл дверь, и они опять вернулись в хозяйский дом, но жили там не долго: вскоре Германия подписала капитуляцию.
После капитуляции Германии возвращение домой было сложным. Приходилось идти через минные поля. Советские солдаты узников не пускали, говоря: “Разминируют – пойдете!”. Но их никто не слушал. Все хотели быстрее домой. Пройдя минные поля, ехали на товарном поезде (не в вагонах, а на открытой платформе, неплотно застланной досками, под которыми мелькали стальные колеса вагона) через всю Чехию и Польшу до Бреста. В поезде было столько людей, что не было куда яблоку упасть. Очень хотелось спать. Когда Анастасия положила сумку с одеждой под голову и уснула, её обокрали, распоров опаской дно сумки и вытянув оттуда вещи. После того, как платформа переполнилась, приходилось дремать сидя. Так, задремав, чуть не упала под колеса, но её вовремя удержали соседи по несчастью.
Все, ехавшие в вагоне, были убеждены в договоренности машиниста с бандитами: как только проезжали какой-нибудь лес, поезд замедлял ход, а бандиты выбегали из леса и хватали вещи бывших узников.
На польско-советской границе под Брестом всех пленных большевики задержали. Граждан СССР отправляли отрабатывать “на благо советской власти” столько лет, сколько они были в Германии. Считали их пособниками немцев. Поляков отпускали. Боярчук Анастасия схитрила, сказав на польском языке, что она полячка.
До Кобрина Анастасия также добиралась на товарном поезде, где на станции к ней подошла чекистка и попросила предъявить документы. Когда Анастасия объяснила, что она бывший узник и не имеет документов, то чекистка озверела и набросилась на неё: “Ты – немецкая б…., таких, как ты, нужно отправлять в лагеря”. Но всё обошлось благополучно. Бешеную чекистку кто-то подозвал, а Анастасия этим временем ушла.
Анастасию Константиновну при подъезде к деревне Ерёмичи вышли встречать заранее осведомленные о приезде (и отсутствие телефонов было не преградой к получению последних сведений) родители и соседи. Мать Анастасии Екатерина была вся в слезах. Долго обнимались и целовались. Потом с расспросами приступили и местные жители “Не видела ли и моего Ваську? Не видела ли и мою Вероничку?” и так далее.
“…Здравствуй мама, возвратились мы не все,
Босиком бы пробежаться по росе…”
В общей сложности Боярчук Анастасия пробыла в плену 2,5 года.
Спустя некоторое время Настя стала вспоминать о времени своего детства, о былой жизни. И вдруг вспомнила о давно спрятанном колечке. Как велика была её радость, когда она нашла колечко на прежнем месте, под стрихой дома.
В течение нескольких лет после войны Кобрин восстанавливали пленные немцы. Когда Анастасия Константиновна выезжала в город и проходила недалеко от стройки, то немцы, видя на девушке причёску немецкого стиля, обращались к ней, а она, отлично владея немецким языком, разговаривала с пленными о Германии и последствиях войны, но не долго: опасалась КГБ, которое могло обвинить в шпионаже.
В середине 1947 года Боярчук Настя вышла замуж за Тимошук Никифора Игнатовича и переехала на жительство из деревни Ерёмичи в деревню Зόсимы (в устной речи - Засимы′). Вернее, они венчались в Ерёмичской церкви (что указывало на сохранившееся ещё в то время преобладание брака духовного над браком государственным). Роспись же состоялась только 15 декабря 1950 года.
Как только Анастасия переехала в Засимы, флора и фауна вокруг деревни существенно отличалась теперешней.
Деревня была окружена болотом, особенно с её северной стороны, где протекает речка Дахловка.
Когда деревенские жители выгоняли на прилегающие к деревне пастбища коров, то каждую неделю одна или несколько коров отбивались от стада и заходили в болотистую местность. Болото засасывало корову по самую шею. Один из пастухов бежал в деревню, крича по улице “Корову засосало”. “Служба спасения” была “отлажена”. Каждый, находящийся дома, житель деревни брал веревку и бежал спасать чью-то корову, потому что на следующий день могло засосать и его кормилицу. К корове прибегало по 10-20 мужчин, завязывали ей на рога веревку и всей гурьбой тянули. Бегал спасать коров и Никифор Игнатович.
Никифор в те времена ходил на рыбалку без удочки. Брал с собой лишь картофельный мешок и сочок. Вьюнов водилось столько, что Никифор приносил их мешками, а Анастасия занималась кулинарными приготовлениями – вьюны были очень вкусными.
В 1950-х гг. началась повсеместная мелиорация, охватившая весь СССР. Болота постепенно осушали, в итоге к 1970-м гг. флора и фауна коренным образом изменились.
23 мая 1949 года у молодой семьи родилась дочь Татьяна, 09 июня 1953 года – сын Леонид.
Анастасия с Никифором работали в колхозе, денег практически не платили. Ставили “палочки” – трудодни. За работу давали немного муки и картошки.
Было тяжелое послевоенное время.
Советская власть не смотрела, есть ли у молодой девушки ребенок. После родов давали буквально две-три недели отдыха, а затем опять заставляли работать на колхоз. А ребенка оставляй, на кого хочешь. Никаких декретных отпусков в послевоенное время не давали. Детей оставляли на бабушек, дедушек, родственников, или просто брали с собой в поле и там от груди кормили.
Поездка на родину Андрея Тадеуша Бонавентуро Костюшко. Однажды всех молодых людей из деревни Засимы, включая Анастасию, посадили на повозку, и на конях повезли в окрестность города Коссово Ивацевичского района на рубку леса. Везли два дня. После прибытия объявили фронт работы и расселили в бараках.
С парнями дело обстояло проще, а вот девушки, когда падало огромное дерево, спиленное пилой, не знали, в какую сторону бежать. Несколько девушек чудом избежали несчастного случая.
Ну, допустим, дерево повалено, а что же девушкам делать дальше? Брать топор и обрубывать огромные ветви сосны? А может, поднять бревно, как Арнольд Шварценеггер в фильме “Командос”, и погрузить его в прицеп?
Местный начальник на лесоповале оказался довольно человечным. Он недоумевал, зачем сюда прислали девушек и женщин, тем более обед есть кому готовить и из местных. Он разрешил девушкам не выходить на работу, оставаясь в бараках, а сам ставил им трудодни.
Так Анастасия Константиновна побывала на родине борца за мировую свободу Андрея Тадеуша Бонавентуро Костюшко.
История о заготовке сена и соломы. Заготовка соломы и сена в послевоенные годы для домашних животных являлась проблематичной, не то, что сейчас – выписал пару тюков и зимуй спокойно, или же коси, пока не обольёшься потом.
Когда время подходило к августу, то есть к периоду уборки урожая, люди выходили с серпами в поле (комбайнов в деревне не было). Поле делили между дворами. Жали зерно бесплатно, т. к. с руководством колхоза был договор о том, что все оставшиеся корешки будут принадлежать жавшим. Поэтому Анастасия старалась жать как можно выше к колосу, дабы оставалось больше соломы.
С сенокосом было еще сложнее. Жителям Засимов начальство не давало окашивать свободные луга и реки (называется, пускай лучше пропадет), а сено в хозяйстве нужно было позарез. Людям приходилось ездить на сенокос за десятки километров от дома к пустынным полям, болотам и лесам.
Советская власть избрала в каждой деревне депутатов (коммуняк, ярых подлиз и карьеристов). Они должны были следить за “порядком” в деревне. Вот эти депутаты и подкарауливали по ночам людей, везущих сено. Поймав “нарушителя”, сено выбрасывали на дорогу, а человека прогоняли. Наутро сено завозили в колхоз.
Вот и Анастасия на ночь отправилась заготавливать сено на лесную просеку между деревнями Борщи и Козище, за 5 км от дома. В два часа ночи муж Никифор должен был приехать на повозке и его забрать.
Приехав в лес, Анастасия Константиновна начала сгребать ранее накошенное Никифором сено. Видимо, было довольно жутко и страшно. Не каждый мужик в наше время пойдет на такие подвиги.
Вот Анастасия гребет, гребет, и вдруг выходят из леса два хваленых депутата. Сразу же прицепились с вопросами: кто такая, и почему, мол, посмела косить сено на государственной земле. Было очень темно, а она продолжала сгребать накошенное сено, ничего не отвечая, дабы позже не узнали её по голосу.
Депутаты между собой решили: подождем здесь, за заготовленным сеном обязательно кто-то должен приехать. Сели и стали ждать. Прождали около двух часов, до трех часов ночи, а Анастасия по-прежнему гребла, про себя думая, что уже давно и муж должен был приехать, а его всё нет.
Депутаты устали, решили, что за сеном никто сегодня не приедет, и мирно отступили.
Вскоре явился Никифор. Оказывается, он заболел, поднялась высокая температура, и ему потребовалось время её сбить и придти немного в себя.
Анастасия рассказала о случившемся, они погрузили сено в воз и поехали домой. Вот так их и не поймали.
В 50-е годы во время послевоенной коллективизации советская власть у семьи отняла коня, вола, новый сарай, корову и 5 гектаров земли (оставшихся у Игната).
Кроме колхоза Анастасия работала на полставки еще и на ФАПе младшей медсестрой.
Так как в хозяйстве было две коровы, дававших много молока, то Анастасия в специальной ступе взбивала из него сметану, из сметаны делала сливочное масло и творог, готовые продукты укладывала в сумочку, садилась на велосипед и ехала в город Кобрин на рынок – 22 км. Иногда удавалось продать всё, а иногда приходилось привести всю продукцию или какую-то её часть обратно домой.
Дабы деревенские люди массово не уезжали в города, им запрещалось иметь паспорта, кои были только у городских жителей. С 1976 года этот закон отменили, и деревенскому населению начали выдавать документы, удостоверяющие личность.
Пенсия Анастасии Константиновне назначена 21 июля 1981 года пожизненно в размере 45р.00к (средняя месячная зарплата на полставки составила 34р.70к.). С 01 ноября 1981 года пенсия увеличена до 50р.00к.
3 января 1991 года умер муж Анастасии Константиновны Никифор Игнатович.
Вскоре после развала СССР в 1993/94 годах немецкое правительство, чтобы хоть как-то реабилитировать свою нацию в глазах пострадавших во время Второй Мировой войны людей, приступило к выплате материальных пособий бывшим несовершеннолетним узникам.
Чтобы доказать несовершеннолетнее узничество, необходимо было указать, в каком городе/деревне и у какого хозяина ты работал(а), затем эти данные сверялись с данными немецких архивов. Анастасия, имевшая хорошую память и здравый рассудок, с легкостью всё вспомнила, а в Германии нашлось её архивное дело. А вот некоторые жители деревни, страдающие старческой амнезией, совсем ничего не могли упомянуть, плакали и причитали в кабинете чиновников, боясь лишиться компенсаций. Был настоящий цирк, как говорится, “и грешно, и смешно”.
Пособия выплачивались в три этапа немецкими марками. В общей сумме Тимошук Анастасии выплатили около 4 000 марок – довольно приличные средства к существованию для жителей нищей после развала Союза Беларуси. Все деньги Анастасия делила поровну между сыном Леонидом и дочерью Татьяной, себе не оставляя ни пфеннига.
Мне, бескорыстному четырнадцатилетнему ребенку, больно было смотреть, как Леонид и Татьяна с раннего утра в назначенный день отвозили бабушку в банк и контролировали, как бы не досталось другому больше денег, пересчитывая всё до последней марки. Обе стороны оправдывались необходимостью поднимать и кормить свои семьи, а Анастасия только с тоской наблюдала за детьми.
По Беларуси вскоре начались грабежи: воры и грабители нападали на одиноких пенсионеров, получивших и спрятавших у себя дома компенсации, и в пытках узнавали, в какой именно “носок” старик или старуха спрятали деньги.
26 июня 2008 года Анастасию Константиновну с сильными болями забрали в Кобринское РТМО. Провели исследование и обнаружили камни в желчном пузыре. В пятницу 27 июня в 1600 провели операцию, в ходе которой удалили желчный пузырь и из него извлекли 7 мелких камней.
В течение всего послеоперационного периода, вплоть до смерти, Анастасия находилась в коме, в сознание приходила изредка и не надолго.
Умерла Анастасия в воскресение, 13 июля, в 0945 утра. Летом, как и желала ещё за несколько лет до смерти: “Колы помыраты, то липш литом. Зымою людям тяжко будэ копаты могылу. Зара, всё равно, покойныка дома ны трымають тры дни, як ранний, а на другый дэнь ужэ хоронять”.
Незадолго до смерти Настя рассказала, что до недавнего времени ей никогда не снились мать Екатерина и отец Константин вместе, а вот недавно приснились и звали ее с собой.
Анастасию Константиновну отпевали в той же Ерёмичской церкви, где по молодости она венчалась с мужем Никифором. Храм оказался свидетелем быстротечности человеческой жизни.
Анастасия награждена следующими медалями:
1. “ВЕТЕРАН ТРУДА”. 31 ДЕКАБРЯ 1981 ГОДА.
2. “50 ЛЕТ ПОБЕДЫ НАД ФАШИСТСКОЙ ГЕРМАНИЕЙ”. АПРЕЛЬ 1995 ГОДА.
3. “60 ЛЕТ ПОБЕДЫ НАД ФАШИСТСКОЙ ГЕРМАНИЕЙ”. 20 МАЯ 2005 ГОДА.
4. “УЗНИК НАЦИЗМА”. 2005 ГОДА.

ответить

2010-02-24 Мордаунт Юрий

БИОГРАФИЯ БОЯРЧУК КОНСТАНТИНА ВАСИЛЬЕВИЧА И БОЯРЧУК ЕКАТЕРИНЫ АНТОНОВНЫ

«Человек возрастает по мере того, как растут его цели». Йоган Фридрих Шиллер.
Анализ фамилии Боярчук: эта фамилия имеет украинское или, в редких случаях, белорусское происхождение. Она образована с помощью суффикса –ук/-юк, обозначавшего молодого человека, сына или ученика. В основе фамилии лежит имя или прозвище дальнего предка человека. Такие фамилии получили особенное распространение на Западной Украине [http://www.genway.ru/lib/allfam].

Боярчук Константин Васильевич родился 03 августа 1885 года в деревне Яремич (ныне деревня Ерёмичи) Кобринского уезда Гродненской губернии в семье отца Боярчук Василия Варфоломеевича и Боярчук (в девичестве Кондрашук) Анфисы Кирилловны и был вторым ребенком: старший брат Алексей и младший брат Прокоп (родился в 1888 году).
На следующий день после рождения, 04 августа 1885 года, Константина Васильевича окрестили в Буховичской Свято-Покровской церкви, расположенной за 3 км. от дома родителей. Он был 30 ребенком мужского пола, окрещенным за 1885 год до августа месяца по данному приходу. Крестных родителей Василий и Анфиса пригласили из деревни Гориздрич (ныне Гориздричи). Крестным отцом стал брат Анфисы Кондрашук Осип Кириллович, а крестной матерью – сестра Василия Гаврилюкова (в девичестве Боярчук) Христина Варфоломеевна. Таинство Крещения совершал священник Игнатий Балабушевич с псаломщиком Павлом Зенковичем [Национальный исторический архив Беларуси: ф. 136, оп. 26, д. 72, лл. 15 об. - 16].
До Первой Мировой войны Константин со своим родным братом Алексеем работал в Канаде. Затем вернулся домой, а его брат там и остался, где и умер неженатым. Константин и Алексей уже с молодых лет были не таковы, как большинство жителей Кобринского повета. Чтобы оставить насиженное место и отправиться в далекую Северную Америку, нужно иметь сильный характер, любовь к неизведанному, не бояться риска, к тому же разбираться в Мировой политике и знать, как обстоят дела в той стране, куда ты отправляешься.
Приехав из Канады примерно в 1910-1912 годах, Константин Васильевич женился на Ревотюк Екатерине Антоновне 1895 года рождения, родом из деревни Луцевичи Кобринского уезда Гродненской губернии (отец – Ревотюк Антон, мать – Ревотюк Феодора). У Екатерины было еще 5 родных сестер и 1 брат.
Ерёмичский дом, где жили Константин и Екатерина, находился в центре деревни за каменной гминой.
По возвращении из Америки в родную деревню Ерёмичи, у Константина Васильевича имелся существенный капитал.
Деревенские люди ходили в валенках, лаптях и кирзовых сапогах, нося фуфайки, а Константин одевался во фрак, носил модную обувь. Запонки на фраке и рубашке были золотые.
Деньги Константин вложил в банк, закупил много леса под строительство солидного имения. Он хотел стать крупным помещиком. Но вскоре начались Первая Мировая война, революция, затем Белопольская война. Все стройматериалы были сожжены, банковская система разорена.
До Первой Мировой войны умер отец Константина Боярчук Василий Варфоломеевич.
Во время Первой Мировой войны семьи Константина и Екатерины совместно эмигрировали в глубь России. Это была огромная ошибка. Верховный главнокомандующий князь Николай Николаевич таким способом осуществлял давно устаревшую теорию “выжженной земли”. Военные заставляли жителей уходить, запугивали, что если они останутся, то противник будет над ними издеваться, отрезая женщинам груди, а мужчинам – половые члены. Во время эмиграции гибло огромное количество людей. В России умерла мать Екатерины Феодора. Там её и похоронили.
Людям, сумевшим остаться дома, повезло намного больше.

О беженстве Кобринского повета
«У ліпені 1915 г. на участку Кобрын-Баранавічы Брэсцка-Маскоўскай шашы знаходзілася 400 тыс. бежанцаў. Неймаверна цяжкім быў гэты зыход: летняя спёка, клу¬бы пылу, смага, якую нельга было наталіць, таму што прыдарожныя студні і вадаёмы былі вычарпаны да дна. Асабліва пакутавалі дзеці, старыя і хворыя. Шмат магіл пакінулі пасля сябе бежанскія абозы.
За сотні вёрстаў ад фронту, у раёне Бабруйска ці Рагачова, заканчваўся шлях пакутнікаў. Згодна плану эвакуацыі для размяшчэння кобрынскіх устаноў былі вызначаны г. Масальск Калужскай і г. Усмань Тамбоўскай губерняў. У гэтыя ж губерні было рэкамендавана накіроўвацца і астатним жыхарам города і павета.
У 1918 г. пасля заканчэння сусветнай вайны толькі асобным жыхарам Кобрыншчыны пашчасцiла вярнуцца на радзіму (у тым ліку Канстанціну і Катэрыны).
Рэвалюцыі, грамадзянская вайна ў Расіі, савецка-польская вайна ўскладнілі вяртанне бежанцаў. Гэты працэс для іх расцягнуўся да канца 1923 г. Прычым, каб пераадолець зваротны шлях рэпатрыянтам патрэбна было праявіць уласную ініцыятыву і патраціць шмат намаганняў. Вяртацца прыходзілася ўжо ў іншую краіну, паколькі Кобрынскага, паводле Рыжскага мірнага дагавора 1921 г., адышла да Польшчы. Шлях да родных мясцін ляжаў праз Баранавічы, на ўскраіне якіх у былых бараках для ваеннапалонных быў размешчаны цэнтральны каранцін. У ім людзей утрымлівалі два тыдні для папярэджання магчымых эпідэмічных захворванняў. Адначасова супрацоўнікі польскай дэфензівы займаліся прасейваннем падазроных элементаў у пошуках «бальшавіцкіх агентаў», якіх адпраўлялі назад.
Рэдка каму з тых, хто вярнуўся, удалося застаць адносна ўцалелае жыллё з над¬ворнымі пабудовамі. У большасці выпадкаў вяртанне было на папялішчы родных хат. Людзі вымушаны былі жыць у зямлянках, пакуль будавалася новае жыллё. У гарадах дзейнічала амерыканская дабрачынная місія, якая дапамагала рэпатрыянтам абуткам, адзеннем, прадуктамі харчавання, ішла дапамога і ад землякоў, якія калісьці паехалі на заробкі ў ЗША і Канаду і засталіся там. Аднаўленне сельскай гаспадаркі расцягнулася на доўгія гады. Нават яшчэ і ў 1931 г. ураджайнасць асноўных культур заставалася нізкай.» [Памяць: Гiст.-дакум. хронiка Кобрынскага раёна. – Мiнск.: БЕЛТА, 2002. - С. 78-79.].

С России Константина призвали в армию. То ли он шутил, то ли говорил правду, решать каждому из нас: “Во время боевых действий зимой, чтобы не мерзнуть во время ночного сна, я собирал с поля боя несколько убитых человек, слаживал их в ряд, сверху ложился сам и накрывался шинелью. Так никогда не замерзал”.
Под конец войны, во время переправы через реку, русских солдат обстреливали с вражеских самолетов. Константину Васильевичу оторвало большой палец на руке. Его положили в госпиталь, и вскоре война закончилась.

Константин Васильевич в 1918 году после окончания войны с семьей вернулся домой. Из-за тяжелых условий беженства уже на родине в Ерёмичах умерла мать Константина Анфиса. Вскоре ушел из жизни и отец Екатерины Антон.
Сразу же по возвращении в Ерёмичи пришлось голодать. Дом и личная земля сохранились, но не было ни скота, ни еды, ни семян. Копали и ели мерзлую картошку, оставшуюся на барской земле. Соседи, не бывшие в эмиграции, не помогали, хотя имели возможность. Поэтому в результате последующих военных лихолетий (Белопольская война) и голода Екатерина и Константин потеряли сына Степана и дочь Елену. Они умерли в детстве.
В 1921 году в семье родилась дочь Евфросиния – по-деревенски именовалась Прузя (умерла в 2003 году), а в 1926 году – Анастасия.
Константин предложил жене Екатерине вновь уехать в Америку, но она отказалась, сказав: “Я уже была в России” (где семье пришлось очень тяжело). Екатерина боялась что-то менять и не поверила в счастливую жизнь в Америке. Напрасно. Ведь на родине от советских властей, начиная с 1939 года, пришлось страдать. Но так распорядилась судьба.
Константин Васильевич тогда решил написать письмо с просьбой о помощи Алексею в Канаду. Брат выслал ему денег на покупку лошади. С конём все изменилось. Одолжили денег на семена, взорали и засеяли землю. Урожай был отличным.
Польская власть, которой по Рижскому мирному договору отошла Западная Беларусь, заставляла жителей деревни переселяться на хутора, следуя примеру русской реформы Столыпина. Семья получила участок на поле ближе к деревне Минянка (по правую сторону, если идти с Ерёмич в Минянку), напротив того места, где дорого поворачивает на деревню Гориздричи.
Со временем семья разбогатела, купили много рогатого скота, выкупили у помещика 16 гектаров земли.
Ранее не получая от соседей помощи, теперь сами помогали бедным людям, давая еду, а однажды женщине, пострадавшей от пожара, подарили годовалую свинью.
История с фотографией. Приблизительно в 1935 году в деревню Ерёмичи приехал фотограф. Ходя по домам, он предлагал сделать снимки. Константин и Екатерина празднично оделись, одели свою младшую дочь Анастасию, и сделали памятную фотографию.
Фотограф предварительно взял оплату, пообещав в скором времени привезти фото.
Шли недели, Константин и Екатерина уже и не надеялись получить снимок. Но месяца через полтора фотограф вновь переступил порог их дома. Как выяснилось, съёмочный слайд оказался бракованным, поэтому мужчине пришлось от руки дорисовывать некоторые детали на фото, что заняло время. Этот дорисованный от руки снимок – единственная фотография, оставшаяся от Константина Васильевича и Екатерины Антоновны.

С 1939 года наступили тяжелые для всех жителей Западной Беларуси времена. Началась Вторая Мировая война, затем пришла советская власть, сочувствующая крестьянам только на словах.
Во время войны немцы и партизаны Кобринского района бесчинствовали над мирным населением.
После войны пришли времена коллективизма, когда стало лучше жить только алкашам и лентяям. Всю купленную землю у Константина Васильевича отобрали. Заставили работать в колхозе бесплатно за “палочки”. От начальства района довольно часто исходили тупые необдуманные распоряжения.
В 1950 году умер брат Константина Прокопий. Его похоронили на Ерёмичском кладбище.
Константин Васильевич был очень верующим человеком, много читал на старославянском языке. Постоянно ходил на службу в Буховичскую церковь Покрова Пресвятой Богородицы.
Незадолго до смерти Константин Васильевич заболел. Однажды по дороге на службу с ним приключились галлюцинации. Ему казалось, что вся дорога залита водой. Обходя воду, Константин пошел в другую сторону. На счастье, по дороге повстречался церковный староста. Когда он спросил у Константина, что тот здесь делает, то тот ему объяснил, что обходит воду. Староста все понял, отвел его в церковь, а после службы попросил прихожанок завести Константина домой. Вскоре, 22 июля 1970 года, на 85 году жизни, Константин умер. Его похоронили на Ерёмичском кладбище.
Екатерина Антоновна умерла на 84 году жизни в Засимах (была младше Константина Васильевича на 10 лет), в 1979 году, ослепнув за 10 лет до смерти. Её также похоронили на Ерёмичском кладбище. Старшая дочь Екатерины Прузя прожила 82 года, младшая дочь Анастасия – также 82 года, но из них в старости никто не ослеп. Только Прузя за года четыре до смерти перенесла инсульт и была парализована.

ответить

2011-06-11 Мордаунт Юрий

ИСТОРИЯ ЖИЗНИ ВОЙТА ПОДОЛЕССКОЙ ГМИНЫ ТИМОШУК ИГНАТА ИВАНОВИЧА И ЕГО ЖЕНЫ ТИМОШУК СТЕПАНИДЫ ПАНТЕЛЕЙМОНОВНЫ

Анализ фамилии Тимошук: эта фамилия имеет украинское или, в редких случаях, белорусское происхождение. Она образована с помощью суффикса -ук/-юк, обозначавшего молодого человека, сына или ученика. В основе фамилии лежит имя или прозвище дальнего предка человека. Такие фамилии получили особенное распространение на Западной Украине. Значение, происхождение и история фамилии: ТИМАНИН, ТИМАНОВ, ТИМАКИН, ТИМАКОВ, ТИМАХИН, ТИМАЧЕВ, ТИМАШЕВ, ТИМАШОВ, ТИМАШУК, ТИМЕНКОВ, ТИМЕШОВ, ТИМИН, ТИМКИН, ТИМКО, ТИМКОВ, ТИМКОВСКИЙ, ТИМОЖЕНКО, ТИМОНАЕВ, ТИМОНИН, ТИМОСИН, ТИМОФЕЕНКО, ТИМОФЕИЧЕВ, ТИМОФЕЕВ, ТИМОХИН, ТИМОХОВ, ТИМОЧКИН, ТИМОШЕВ, ТИМОШЕВИЧ, ТИМОШЕНКО, ТИМОШИН, ТИМОШКИН, ТИМОШКОВ, ТИМОЩЕНКО, ТИМОЩУК, ТИМУЕВ, ТИМУНИН, ТИМУШЕВ, ТИМУШКИН, ТИМЧЕНКО, ТИМЧИНКО, ТИМШИН, ТИМЯШЕВ, ТИМОШЕНКОВ. Отчество от канонического мужского имени Тимофей (др. - греч. timotheos – “почитающий бога”). Имя у русских в прошлом было нередким, теперь почти не употребляется. Фамилия по частоте занимает место в середине первой сотни русских фамилий, кроме того, много фамилий образовано из отчеств от русских производных форм того же имени. Некоторые из них могли возникнуть и из отчеств от других канонических имен - Тимей, Тимолай, Тимон, Тимоний, но эти имена почти не были употребительны у русских. Украинские фамилии - Тимковский, Тиможенко, Тимофеенко, Тимошевич, Тимощук, Тимченко, белорусские - Тимашук, Тимко, Цимашук, Цимко и другие [http://www.genway.ru/lib/allfam]. ********* Тимошук Игнат Иванович родился в деревне Засимы Кобринского уезда Гродненской губернии в 1894 году. У Игната были родные братья Изот и Василий, а также родная сестра N, от которой пошёл род Григория (в деревне известен как Рыгор-газовщык). ********* Когда Василий Иванович женился, то они с женой поселились на хуторе около деревни Буховичи Кобринского района. Сын Василия Ивановича Василий уехал во Львив (Украина), где окончил политехнический институт и остался там на аспирантуру. После окончания аспирантуры работал преподавателем института, защитил кандидатскую диссертацию (автобиографию см. ниже). ********* У Тимошук Изота родились дети Василий, Екатерина и Степанида. ********* Родная сестра Игната, Изота и Василия вышла замуж за представителя рода Швайчуков. В семье родился ребенок Яков. Затем у Швайчука Якова родилась дочь Анна (по-местному – Ганзя, которая после свадьбы переехала на родину мужа в д. Плянта), в 1928 году - сын Григорий, затем третий ребенок - дочь Нина (после замужества Пукита Нина). В послевоенное время в лесах, окружающих деревню Засимы, базировалась подпольная армия, сражавшаяся против водворения советской власти в Беларуси. В народе бойцы подпольной армии назывались “бульбаши”. Спустя годы противостояния армия “бульбашей” была разгромлена, а Швайчука Григория Яковлевича арестовали за сотрудничество с “врагами народа” – он их снабжал продуктами питания и одеждой. Во время допросов Григория неоднократно сильно избивали. Затем приговорили к лишению свободы. После смерти Сталина и последующего освобождения Григорий работал в газовой службе, от чего получил прозвище Рыгор-газовщык. Он на маленьком тракторе Т-25 привозил людям на заказ газовые баллоны из деревни Минянка, располагавшейся за 5 км от Засимов по пути в город Кобрин. Умер Григорий Яковлевич 16 ноября 2009 года в больнице после перенесенного инфаркта миокарда. Пукита Нина Яковлевна работала в д. Засимы почтальоном. ********* Тимошук Игнат Иванович 12 мая 1913 года женился на Романюк Степениде Пантелеймоновне. Бракосочетание первым браком обеих православных пар (седьмое по приходу за текущий год до 12 мая 1913 года) состоялось в Козищенской церкви. Таинство бракосочетания совершали священник Николай Савицкий с исполняющим должность псаломщика Андреем Масловским. Поручителями по жениху были крестьяне деревни Засимы Родион Исааков Швайка и Василий Иванович Тимошук (родной брат Игната). Поручителями по невесте были крестьянин деревни Лущики Василий Пантелеймонов Романюк (родной брат Степаниды) и крестьянин деревни Евсимовичи Стефан Афанасиев Остапук [Национальный исторический архив Беларуси в городе Гродно: ф. 1008, оп. 2, д. 65, л. 311 об.-312]. Романюк Степанида Пантелеймоновна родилась в деревне Лущики Кобринского уезда Гродненской губернии 19 сентября 1892 года в православной семье гарбара (кожевного дела мастера) Романюк Пантелеймона Ивановича и матери Романюк Марии Андреевны (родом из деревни Жуховцы). На следующий день, 20 сентября 1892 года новорожденного ребёнка окрестили в Буховичской церкви Покрова Пресвятой Богородицы (являлась 63-им по счёту ребенком женского пола, принявшим крещение за текущий год по приходу). Крестным отцом Степаниды стал забилетний солдат Серко Иван Андреевич из деревни Лущики, крестной матерью – Татяна, дочь солдата Григория Тарасюка, из деревни Остромичи. Таинство Крещения совершал священник Игнатий Балобушевич с псаломщиками Игнатием Балабушевичем и Павлом Зенковичем [Национальный исторический архив Беларуси в городе Гродно: ф. 1008, оп. 2, д. 25, лл. 179 об. - 180]. В семье в 1914 году, во время Первой Мировой войны, родилась дочь Ганна. Вскоре линия фронта приблизилась к Кобрину: «...У 1915 г. па меры наблiжэння фронту ўсё часцей праз Кобрын па Брэсцкай шашы цягнулiся калоны бежанцаў, i ix паток бесперапынна ўзрастаў. Летам уперамежку з бежанцамi пачалi рухацца i вайсковыя абозы. Прапускная здольнасць драўлянага моста цераз Мухавец вiдавочна не была разлiчана на такiя людская патокi, таму ў спешным парадку ў цэнтры горада быў наведзены пантонны мост. Побач з iм на беразе засядала ацэначная камiсiя, якая прымала ад бежанцаў i мясцовых жыхароў коней, кароў, табуны i статкi якiх сват ходам адпраўлялiся на ўcxoд. Паводле загаду Вярхоўнага галоўнакамандуючага, вялiкага князя Мiкалая Мiкалаевiча, прыхiльнiка безнадзейна састарэлай тэорыi «спаленай зямлi», вёскi ў паласе адступлення армii падлягалi знiшчэнню, а жыхары прымусовай эвакуацыi ў глыб краiны. Ад такiх дзеянняў пацярпела i Кобрыншчына. Старажылы з жахам успамiналi, як атрады казакаў высялялi вяскоўцаў з дамоў, часу на зборы давалi у залежнасцi ад настрою камандзiра. Загады, часам падмацаваныя казацкай нагайкай, узмацнялi абстаноўку ўсеагульнай панiкi…» [Памяць: Гiст.-дакум. хронiка Кобрынскага раёна. – Мiнск.: БЕЛТА, 2002. - С. 79]. Игнату, Степаниде и их годовалой дочери Ганне пришлось покинуть родную деревню и эмигрировать в Тамбовскую губернию России, где семья снимала квартиру. Игната вскоре мобилизовали на фронт, где он командовал взводом. Среди солдат бушевала эпидемия тифа. Заразная болезнь постигла и Игната. Больного солдата демобилизовали. Игнат кое-как добрался до перрона и сел на поезд, дабы вернуться на квартиру к семье. По дороге некоторые из наиболее агрессивных пассажиров заметили, что солдат болен заразной болезнью, и собрались выкинуть его из поезда. Но всё обошлось. Видимо, за бойца заступились более сердобольные пассажиры. Когда поезд подошел к нужной станции, Игнат совсем обессилел и бредил. Степанида, заранее осведомлённая о приезде мужа, еле вывела его из вагона, а Игнат Иванович в это время в бреду неоднократно повторял: “Взвод, направо! Взвод, налево! В домашних условиях здоровье Тимошук Игната пошло на поправку. Организм справился с тяжелой болезнью. По окончании Первой Мировой и Белопольской войн семья в 1921 году вернулась в родную деревню Засимы, где пришлось заново обживать заброшенное имение. Польско-большевистская война 1919-1920 гг. была закончена подписанием Рижского мирного договора 18 марта 1921 года, по которому Западная Беларусь отошла к Польше. «Polska uzyskała ziemie należące przed trzecim i częściowo drugim rozbiorem do Rzeczypospolitej , w latach 1795-1916 stanowiących część zaboru rosyjskiego, a od wiosny 1919 r. zajmowane przez Wojsko Polskie: zachodnią część Wołynia i Polesia z Brześciem, Pińskiem i Łuckiem, gubernie: grodzieńską oraz wileńską wraz z zachodnią częścią Mińszczyzny (Nieśwież). Rosja sowiecka i Ukraina sowiecka zrzekły się roszczeń do Galicji Wschodniej, przed 1914 rokiem wchodzącej w skład monarchii habsburskiej. Granica polsko-sowiecka przebiegała w zasadzie wzdłuż linii II rozbioru z 1793 roku (z korekturą na rzecz Polski w postaci części Wołynia i Polesia, z miastem Pińskiem)» [na podstawie Ustawy z dnia 15 kwietnia 1921 r. o ratyfikacji Traktatu pokoju między Polską a Rosją i Ukrainą, podpisanego w Rydze dnia 18 marca 1921 r. (Dz.U. Nr 49, poz. 299; Traktat ryski 1921 roku po 75 latach, Wydawnictwo Uniwersytetu Mikołaja Kopernika, Toruń 1998, ISBN 83-231-0974-5)]. 16 февраля 1922 года в семье родился сын Никифор. Тимошук Игнат был очень умным человеком, умел отлично ладить с людьми. В то время, когда Западная Беларусь входила в состав Польши, Игната где-то в 1932 году назначили войтом. Поле́сское воево́дство (польск. województwo poléskie, белор. Пале́скае ваяво́дства) — административная единица II Речи Посполитой. Образовано 1 марта 1921, упразднено в результате немецкой и советской агрессии в сентябре 1939. Воеводский город — Брест-над-Бугом (до 1923 года — Брест-Литовск). Ко́бринский пове́т Поле́сского воево́дства (польск. Powiat kobryński, белор. Ко́брынскі паве́т Пале́сскага ваяво́дства) — административно-территориальная единица Полесского воеводства II Речи Посполитой. Образован 01 марта 1921 года, ликвидирован в результате советского вторжения в сентябре 1939 года. Поветовый город — Кобрин. Состоял из 21 сельской гмины (число гмин постепенно уменьшилось до 11 гмин к 1931 году), 1 города и 2 местечек. Общая площадь повета — 3545 км², население — 114 тыс. человек, плотность — 32 чел. на км². Гми́на (польск. Gmina: волость) — наименьшая административно-территориальная единица в Западной Беларуси 1921-1939 гг., а также административный центр такой единицы. Для сравнения: председатель сельсовета в наше время. Название произошло от немецкого gemeinde (русск. община). Руководство гмины составляют: совет гмины, избираемый во всеобщих выборах местного самоуправления, а также правление, избираемое советом гмины и осуществляющее исполнительную власть в гмине. В сельских гминах председатель называется войт (польск. wójt), в небольших городках — бурмистр (польск. burmistrz), а в крупных — президент (польск. prezydent). К компетенции гмины относятся, в частности, начальные школы, детские сады, библиотеки, дома культуры, местный транспорт, гминные дороги, управление рынками, здравоохранение. Руководство гмины отвечало за порядок и безопасность на своей территории, в её ведении находились дороги местного значения, организация коммунального хозяйства, и так далее. Гмины Ко́бринского пове́та Поле́сского воево́дства: 1. гмина Антополь, 2. гмина Блоты (позже упразднена), 3. гмина Дивин, 4. гмина Городец, 5. гмина Збироги (позже упразднена), 6. гмина Зёлово (позже упразднена), 7. гмина Илоск (позже упразднена), 8. гмина Мокраны (упразнена в 1928), 9. гмина Новосёлки, 10. гмина Озиаты, 11. гмина Подолесье (усадьба: Ерёмичи), охват – 92 единицы, 12. гмина Пруска (позже упразднена), 13. гмина Рогожна (позже упразднена), 14. гмина Сехновичи (позже упразднена), 15. гмина Стригово (позже упразднена), 16. гмина Дятьковичи (создана позже), 17. гмина Жабинка (создана позже), 18. гмина Кобрин (создана позже), 19. гмина Леликов (с 1926), 20. гмина Матясы (с 1926), 21. гмина Тевли (создана позже) [http://ru.wikipedia.org/wiki]. Гміна вясковая Падалессе. Спіс месцаў: 1. Łucewicze, вёска 2. Łuszczyki, вёска 3. Żardecczyzna, вёска 4. Żuchowce, вёска 5. Żuchowce, асада 6. Żuchowce, фальварак 7. Barszcze, фальварак 8. Barszcze, засьценак 9. Bojarowszczyzna, асада 10. Borki, вёска 11. Buchowicze, вёска 12. Buchowicze, фальварак 13. Buchowicze Małe (Korostówka), фальварак 14. Ciemnica, асада 15. Ciemnica, фальварак 16. Dachłowo, леснічоўка 17. Dachłowo, калонія 18. Dobryjanowicze, вёска 19. Dworce, вёска 20. Dworce, фальварак 21. Goryzdrycze, вёска 22. Goryzdrycze, фальварак 23. Grany, леснічоўка 24. Hały Łuh, фальварак 25. Horbanka, асада 26. Hultajka, леснічоўка 27. Huska, фальварак 28. Jeremicze, вёска 29. Jewsimowicze, вёска 30. Kamionka, вёска 31. Koziszcze, вёска 32. Krasnolaski, фальварак 33. Krasnolaski, аколіца 34. Krasnolaski, асада 35. Krasnolaski-Borkowszczyzna, асада 36. Krasnolaski-Ostrów, асада 37. Krasnolaski-Powzunów, асада 38. Krasnolaski-Wysokie, асада 39. Krusznica, леснічоўка 40. Kukła, асада 41. Kuksy, вёска 42. Kulinowszczyzna, фальварак 43. Młynek, аколіца 44. Małachowszczyzna, асада 45. Massalszczyzna, асада 46. Mazowszczyzna, фальварак 47. Mielniki, асада 48. Minianka, вёска 49. Mołodcze, фальварак 50. Muchowłoki, фальварак 51. Muchowłoki, асада 52. Muchowłoki, вёска 53. Niemirowszczyzna, фальварак 54. Osowce, леснічоўка 55. Osowce, вёска 56. Osowica, асада 57. Ostrołówka, леснічоўка 58. Ostromecz Królewski, вёска 59. Ostromecz Królewski, фальварак 60. Ostromecz Szlachecki, вёска 61. Ostromecz Szlachecki, фальварак 62. Płaszczyny, вёска 63. Planta, калонія 64. Planta, фальварак 65. Planteczka II, фальварак 66. Planteczka l, фальварак 67. Podborze, фальварак 68. Podborze, вёска 69. Poddębie, асада 70. Podgaj, асада 71. Podolesie, вёска 72. Podrzecze, вёска 73. Podrzecze-Sieledówka, вёска 74. Radywińszczyzna, калонія 75. Rotowe, леснічоўка 76. Rzeczyca, аколіца 77. Siemieńszczyzna, фальварак 78. Sosnowo, фальварак 79. Stryje, калонія 80. Stryje, вёска 81. Studzianka, вёска 82. Sułkowszczyzna, фальварак 83. Szopsk, фальварак 84. Turosa, асада 85. Wasilewszczyzna, леснічоўка 86. Wojsady, асада 87. Załęszczyzna, фальварак 88. Zaplisie, асада 89. Zaprudy, вёска 90. Zaprudy, фальварак 91. Zielone, фальварак 92. Zosimy, вёска [http://www.radzima.org]. Войтом избирались в то время самые богатые люди деревни, а земельные угодия Игната были велики (около 25 гектаров земли и лесных угодий – до разделения их после замужества Ганны). Если констатировать документы, из 11 гмин Кобринского повета в подчинении Игната была Подолесская гмина (см. карту). Песня, посвященная войту Игнату Гета хата - війта Гната - І весела, і багата! Є хороші молодиці,- А дівчата - чарівниці! Всіх чарують, кого знають, Батька свого поважають! Бо він дедьо варт поваги, Він не знаєт в біді страху. Вуса довгі, як в Гетьмана, Шапка смушком переткана! А дівчата, як на диво - Чорноокі, чорнобриві... Оно глянуть, серце в п'яти! Та нас, хлопці, не злякати. Бо ми, хлопці, дедю, биті - Є з Дивина, й Малорити. З Тересполя, Верхолісся,- Із Підляшшя і Полісся! Дяка щира за дар Божий, - А найбільше - Україні! (Хміль І. Вказ. праця. - С. 131) Во многих деревнях под влиянием коммунистов Восточной Беларуси и России организовывались большевистские партии, которые выступали против польской власти и помещиков. Большевики призывали рабочих к забастовкам, к открытому выступлению против Польской власти, распространяя листовки, вывешивая красные революционные флаги в городе и деревнях, проводя митинги и демонстрации в Кобрине и многих деревнях Кобринского повета. Но в это время не отмечено ни одного выступления, ни одной забастовки в Подолесской гмине, где были тишина и порядок. После того, как в приданое своей любимице-дочке Ганне, когда та выходила замуж за Степу где-то 1934-1935 годах, Игнат отдал 20 гектаров леса, оставив себе 5 гектаров земли, то вскоре лишился должности войта как уже не самый богатый человек деревни (но впоследствии, благодаря именно этому обстоятельству, избежал кулацкой ссылки 1947-1953 годов: признавали кулаками людей, имевших 16 и более гектаров земли, и пользовавшихся наемной силой. Игнат имел к тому времени всего 5 га, а Стёпка не пользовался наемной силой). Войтовство перешло в другие руки и… началось… 12 мая 1936 года – забастовка рабочих мелиорационных работ на канале и реке Муховец Подолесской гмины. 11 августа 1936 года – усиление деятельности КСМЗБ в Подолесской гмине. Но, все же, деревня Засимы и близлежащие деревни так и не участвовали в коммунистической пропаганде, находясь под былым влиянием. Как мог вести свою войтовскую деятельность Игнат, чтобы не допустить расширения коммунизма в его гмине? Возможно, объясняя людям, что коммунизм ничего хорошего не принесет крестьянам, все обещания большевиков не могут быть выполнены на практике. А, возможно, Игната люди боялись, особенно, если учесть его характер. Но я склонен думать, что Игнат использовал весь арсенал разнообразных средств и методов в борьбе с коммунизмом. 1 сентября 1939 года для жителей Западной Беларуси, как и для жителей Польши, началась Вторая Мировая война. Над деревней курсировали в различных направлениях немецкие бомбардировщики. 17 сентября 1939 года советские штурмовые войска под предлогом освобождения белорусского и польского народов от ига помещиков и капиталистов перешли границу с Польшей (по цепи оборонительных сооружений, тех самых, кои немецкими военачальниками назывались “линия Сталина”), разгромив польский пограничный гарнизон. «Для польского руководства вмешатель¬ство СССР оказалось полной неожидан¬ностью. На восточной границе кроме бата¬льонов пограничной стражи других войск не имелось, и взять их было неоткуда. Маршал Э.Рыдз-Смиглы отдал польской армии приказ: «С Советами боевых дей¬ствий не вести, только в случае попытки с их стороны разоружения наших частей. Задача для Варшавы и Модлина, которые должны защищаться от немцев, без изме¬нений. Части, к расположению которых подошли Советы, должны вести с ними переговоры с целью выхода гарнизонов в Румынию и Венгрию». Германское коман¬дование, получив сообщение о переходе Красной Армией польской границы, отда¬вало своим войскам приказ остановиться на линии Сколе — Львов — Владимир-Во¬лынский — Брест — Белосток. Советские армии продвигались, прак¬тически не встречая сопротивления. К исходу первого дня передовые части 4-й армии комбрига В.И.Чуйкова, действовав¬шей на южном фланге Белорусского фрон¬та, вступили в Барановичи. Вечером 21 сентября командующий армией поставил командиру 29-й танковой бригады С.М.Кривошеину задачу не позднее 1400 следующего дня занять Брест, который, согласно советско-германскому протоколу о демаркационной линии, отходил к СССР. Совершив 120-километровый бросок, бри¬гада 22 сентября достигла города. Танкис¬ты расположились на постой на восточной окраине, а комбриг прибыл в штаб генера¬ла Гудериана для координации последу¬ющих действий. Военачальники быстро нашли общий язык, так как оба владели французским. Стороны договорились о том, что все захваченные трофеи немцы пере¬дают Красной Армии. После разрешения всех вопросов 23 сентября в 1600 на улице Люблинской унии состоялся известный совместный парад победителей. Перед зданием воевод¬ства были установлены импровизирован¬ные трибуны, украшенные нацистскими и советскими флагами. Мимо трибун, на ко¬торых стояли рядом генерал Г.Гудериан и комбриг Семён Кривошеий в окруже¬нии штабных офицеров, под звуки оркес¬тра промаршировали сначала немцы, за¬тем советские подразделения. В крепости торжественно был спущен нацистский флаг и водружён советский. Военачальники попрощались и расстались со словами “до встречи в Берлине!” и “до встречи в Москве!”. Это прозвучало почти проро¬чески. Правда, Г.Гудериану в 1941 г. дое¬хать до Москвы не хватило самой малости, зато С. М. Кривошеий в 1945-м дошел до Берлина, как обещал. Германские войска начали отходить на запад. В Брест из Ивацевичей перебазиро¬вался штаб 4-й советской армии.”» [Бешенков, В.В. Брестская крепость / В.В. Бешенков. – Минск.: Беларусь, 2004. - С. 90-91]. Так жители Западной Беларуси познакомились с советской властью, о которой до этого знали только понаслышке: «До наших дней дожило очень мало белорусов, “имевших счастье” своими глазами видеть коллективизацию 20-30-х годов. Зато рассказов очевидцев “исторических” преобразований на селе в Западной Беларуси в 50-х годах ХХ века предостаточно. Ещё до воссоединения 1939 года, исчёрканные цензорами письма от родни, проживавшей в Советской Белоруссии, читали всей деревней: “… живём мы так хорошо, что на обед едим даже брюкву”. Над сельчанином, поверившим в реальность этого, смеялась вся острая на язык родня. После воссоединения и коллективизации уже не смеялись. Брюкву ели и сами. Устанавливать советскую власть в белорусскую деревню ехали “двадцатипяти…” и прочие “тысячники”. Лодыри и бездельники со всей России, которых никто не брал на работу дома, ехали учить жизни белорусов. Не удалось услышать ни одного положительного отзыва об их “помощи”, зато отрицательных – только записывай. Тунеядцы и алкоголики, люди непутевые даже по российским меркам, они отучили работать и споили белорусскую деревню. Результат их деятельности читатель может увидеть в ближайшем к себе колхозе. Ситуация напоминает поговорку “один с сошкой, а семеро с ложкой”. Целые хозяйства превратились из кормильцев в нахлебников.» [Игорь Литвин. “Затерянный мир, или малоизвестные страницы белорусской истории” (http://www.litvin.org)]. 22 июня 1941 года фашистская Германия перешла границу и напала на СССР. Старого Игната на фронт не мобилизовывали, да и были у него иные убеждения, чем у приверженцев “страны советов”. Во время Великой Отечественной войны, чтобы не терять зря время, Игнат Иванович умудрился заготовить бревен для строительства дома и сарая. После победы над фашистской Германией советская власть опять занялась уничтожением мирного народа. В 1947-1953 годах на землях Западной Беларуси приступили к коллективизации, пошла новая волна репрессий (первая волна затронула 1933-1937 года, но, слава Богу, Западная Беларусь находилась в то время под Польшей). В 1953 году советская власть прихватизировала всю оставшуюся у Игната землю, весь крупный рогатый скот, огромный сарай из нового дерева. Про историю с сараем рассказала моя мать Татьяна Никифоровна. В то время она была четырехлетним ребенком, сидела у родителей на руках, и всё помнит. Сначала правление Засимовского колхоза под предлогом того, что ему негде хранить зерно, попросило у прадеда разрешения сгрузить урожай в принадлежавшем Игнату сарае. Игнат был умным человеком, и понимал: отказать – значит стать ближе к “врагу народа”, а там пару шагов и до Соловковского ГУЛАГа (ГУЛАГ - главное управление лагерями, 1930-1950-е гг.). Через некоторое время коммунисты приехали к Игнату, и так как государственное зерно находилось в сарае прадеда, сказали, что и сарай принадлежит советской власти. Заставили прадеда участвовать в его разборке, а затем вновь и в сборке, но уже на колхозном дворе. Тимошук Татьяна отлично помнит, как старый Игнат сидел на самом верху крыши и разбирал собственный сарай. Отобрали сарай и еще у кого-то из жителей, и из двух сараев в колхозе построили одно большое гумно, до сих пор стоящее на колхозном дворе. Но Игнат умел приспособиться к любой власти и опять нашел способ заготовить материалов под строительство дома и сарая, компенсируя потери приватизации на алкашах-ментах и лесничих: как рассказывает Татьяна Никифоровна, в доме постоянно пьянствовали милиция и лесничие. После войны, при Сталине, а затем Хрущеве, Игнат во всю вёл торговлю самогоном. Когда приходили “гости”, Игнат приглашал их за стол, делал вид, что пьет вместе с ними, но на самом деле едва пригубливал самогон, и хитрым взглядом следил за пьющими милиционерами и лесниками. Когда те напивались, то еле ползали по полу на четвереньках, как свиньи, а прадед за ними хитро наблюдал и ухмылялся. За выпивку и продовольствие от милиции и лесничих требовалось исполнять все желания Игната Ивановича. Когда сын Игната Никифор женился на Боярчук Анастасии из деревни Ерёмичи, Игнат свою невестку сильно невзлюбил, злоба со временем перешла в ненависть. Причиной послужило то, что они первоначально не сошлись характерами. Постепенно угасала любовь и к сыну Никифору. Игнат Иванович уговорил своего сына Никифора приступить к строительству нового дома из заготовленных брёвен, уверяя, что после строительства дом достанется его сыну Леониду. Строительство требовало больших средств и силы от Анастасии и Никифора. Ленивый муж Ганы Стёпа даже и мизинцем не пошевелил, чтобы помочь. Когда дом был закончен, Игнат переписал его своей любимице-дочке Ганне, обманув сына Никифора и невестку Анастасию. Анастасия вспоминает, что кладовка трещала от сала и мяса, а беременной невестке Анастасии Игнат жалел даже кусочек сальной кожи, куриных яиц. Когда его внучка Татьяна Никифоровна ходила в школу, то по вечерам решала задачи и примеры по математике. Если же пример никто из членов семьи не мог решить, то за него брался Игнат, с легкостью справлявшийся с многоуровневыми уравнениями. По отношению к физическому труду Игнат считался мастером на все руки, очень трудолюбивым человеком, трудившимся в поте лица. Об отце своей невестки Анастасии говорил, что “Одни люди работают, не покладая рук, до самой смерти, а другие вечно лежат больными” (Константина во время войны сильно избили партизаны). Как вспоминает Татьяна Никифоровна, когда Константин Васильевич ходил в деревню Стрии заказывать орудия труда, Игнат делал их сам на продажу. **************** Жена Игната Степанида Пантелеймоновна являлась полной противоположностью мужу, вечно молчащим флегматиком, что позволяло семье быть успешной. Степанида считалась очень умным и хитрым человеком. Она всегда вела войну из-под тешка, никогда не вступая в скандалы, но тайная война куда опаснее открытой. Недостатком Степаниды являлась ревность к Игнату. Она его так сильно ревновала, что иногда вспыхивала, как бомба. С невесткой Анастасией Константиновной Степанида вела тайную войну, открыто не враждуя, как Игнат. Расскажу о смерти Степаниды. Вся деревня уверена, что её смерть была связана со следующим несчастным случаем. В старости Степанида страдала гипертоническим кризом, систолическое артериальное давление почти постоянно держалось на отметке 200 мм. рт. ст. Осенью 1969 года, когда Степанида шла по улице, на неё на велосипеде налетел Григорий, младший сын Назарука Кузьмы, который нас постоянно “преследовал”. От удара рулем в грудь Степанида упала. Удара и падения организм не выдержал. На следующий день её увезли на скорой помощи в больницу. Через три дня после удара Степанида умерла от геморрагического инсульта. Пошли слухи, что Степанида Пантелеймоновна являлась нетранспортабельной, её нельзя было перевозить. Игнат пережил на полтора года Степаниду и умер 21 марта 1970 года от рака печени. Перед смертью он стал весь желтый из-за повышенного содержания биллирубина в крови. Дней десять лежал в постели в тяжелом состоянии, затем его постигла смерть. Игнат и Степанида похоронены в деревне Жуховцы Кобринского района. Теперь пару слов о дочери Игната Ганне. Игнат Иванович, владея большими земельными и лесными угодьями, 20 гектаров леса обещал Степану в случае его женитьбы на Ганне. Но Игнат Иванович был не из тех людей, которые разбрасываются имуществом и деньгами. Тимошук Степан (однофамилец) - выходец из бедной семьи, видимо, умел найти подход к девушкам. У Ганны и Степана завязался любовный роман. Ганна забеременела, но Степан со свадьбой не торопился. Игнат понял, что он ждёт выгодного предложения. Всё взвесив, Игнат Иванович принял решение. Ведь родить байструка в те времена считалось позором. Ганна своего мужа Стёпу через некоторое время после свадьбы стала ненавидеть. Она окончательно поняла, что Степан женился не по любви, а ради одного лишь богатства, постоянно ей изменял, к тому же был полным лодырем. Но владеть Степану лесными угодьями довелось не так и долго – в 1947-1953 гг. советская власть из прихватизировала. Стёпа умер первым в начале 1990-х годов. Его похоронили на кладбище в деревне Козище. Ганна же просила детей, когда она умрёт, похоронить её подальше от мужа – в деревне Жуховцы, на родине предков по линии матери Степаниды. Её просьба была выполнена в 1999 году. Деревенские люди шутили: “Ганна даже на том свете не хочет лежать с гадким мужем”. ответить